peoplepill id: ivan-trevogin
IT
Russia
1 views today
1 views this week
Ivan Trevogin
Russian writer

Ivan Trevogin

The basics

Quick Facts

Intro
Russian writer
Places
Work field
Gender
Male
Place of birth
Horokhovatka, Izium Raion, Kharkiv Oblast, Ukraine
Place of death
Perm, Perm Krai, Russia
Age
28 years
Ivan Trevogin
The details (from wikipedia)

Biography

Иван Иванович Тревогин (при рождении Тревога; 29 июля [9 августа] 1761, село Гороховатка Изюмской провинции, Слобожанщина, Российская империя — 1 [12] марта 1790, Пермь) — русский авантюрист и писатель-утопист, издатель журнала «Парнасские ведомости». Наиболее известен тем, что в 1783 году, находясь в Париже, выдавал себя за наследника престола вымышленного Голкондского царства.

Биография

Ранние годы

Иван Тревога был старшим сыном сельского иконописца, уроженца города Луцка. Отец с семейством обосновался в городке Изюме на Харьковщине, но часто оставлял дом, переезжая с подмастерьями из церкви в церковь. Подрядившись расписывать Змиевский Николаевский монастырь, художник «вдался очень в худую страсть, в которую обыкновенно все славные художники вдаются, то есть в пьянство». В 1770 году Тревога-старший утонул в реке Донец. Его молодая вдова, Александра, оставшись с тремя сыновьями на руках, обратилась за помощью к слободскому губернатору Е. А. Щербинину. Тот распорядился принять братьев-сирот в воспитательный дом при Харьковском народном училище. С января 1774 года Иван находился «по бедности его на казённом иждивении». Он с самого начала прекрасно успевал по всем предметам, ему благоволил директор училища Горлинский, и сам Щербинин слышал об успехах мальчика. Но в начале 1781 года из-за конфликта с новым директором — бывшим офицером Колбеком — юноша был вынужден покинуть Харьков.

В Воронеже генерал-губернатор обещал устроить Тревогу на службу в свою канцелярию, однако вакансии не оказалось; безуспешной была и попытка устроиться преподавателем в семинарию. Городской архитектор Н. Н. Невский пригласил Ивана в воспитатели к своим детям, но поселил на псарне, где приходилось спать на соломе, укрываясь тулупом. Через некоторое время Тревога поступил домашним учителем к богатому воронежскому купцу, зажив, по собственным словам, «в совершенно спокойном доме и в удовольствии». Здесь он много читал и «упражнялся в науках», перевёл с французского книгу «Погребальный обряд сиамцев». Мечты и сочинения Ивана Тревоги разожгли в нём «великую охоту к путешествию». 4 февраля 1782 года молодой учитель, изменив на русский манер свою фамилию, приехал в Санкт-Петербург.

В Петербурге

Тревогин пытался поступить на службу в придворную конюшенную команду. Обер-шталмейстер Л. А. Нарышкин «сперва обещал, а наконец сказал, что места нет». После этого юноша просился в Сенатскую типографию, ибо был «довольно обучен российскому правописанию», но обер-секретарь А. Я. Поленов, проэкзаменовав Тревогина, отказал. Протекция была получена лишь от директора Академии наук С. Г. Домашнева, распорядившегося определить соискателя в штат Академии. Три месяца Тревогин служил корректором в академической типографии, занимался журналистикой. Получив в мае 1782 года от петербургского обер-полицмейстера П. В. Лопухина разрешение издавать журнал «Парнасские ведомости», он дал объявление в «Прибавлениях к Санкт-Петербургским ведомостям»:

«Для удовольствия почтенной публики предпринято намерение И. Т. издавать в свет сочинение под заглавием Парнасских Ведомостей, где будет трактовано о астрономии, химии, механике, музыке, экономии и о прочих других учёностях, а в прибавлении будут помещены критические, любовные, забавные и красноречивые сочинения, в стихах и в прозе».

Далее сообщались условия подписки на журнал. Напечатан был только один номер тиражом в 1000 экземпляров. О следующем номере журнала известно лишь, что «весь нумер составлен из небольших анекдотических статеек». В память о недолгой редакторской работе Тревогин указал в своей визитной карточке:

«Могилёвских и харьковских новоприбавочных классов французских диалектов адъюнкт и сочинитель Парнасских Ведомостей».

Бегство из России и скитания по Европе

В связи с изданием журнала молодой человек вошёл в большие долги (в частности, 295 рублей содержателю типографии). «В таковом своём отчаяньи, — вспоминал Тревогин, — не надеясь более ни найти себе прибежища ни в какой государственной службе, ни у кого покровительства, отлучался по два или три дни и бродил, как лишённый разума человек, по околичностям Петербурга». У него появился план «оставить вечно своё состояние и, сделавшись простым мужиком, идти искать уже не разумом своим счастия, но потовыми работами, которые крестьянину приличны». Вскоре Тревогин приступил к исполнению задуманного: «На рассвете пошёл на рынок и, купя беднейшую одежду, надел ея и в ней пошёл по выборгской дороге…» Здесь беглеца окликнули знакомые, но он, «будто не слыша того, продолжал свой путь, а те, думая, что они обознались, поехали путём своим». Тревогин принял решение покинуть пределы империи. «В России столько раз был во всём несчастен, что, не думая уже найти более в ней счастие, поехал оного искать в других землях», — писал он позднее, отвечая на вопрос следственной комиссии. Добравшись до Ораниенбаума, Тревогин переправился на шлюпке в Кронштадт, договорился там со шкипером голландского корабля «Кастор» и 16 августа 1782 года нелегально отправился в Голландию. В октябре, после неудачной попытки поступить в Лейденский университет, юноша приехал в Роттердам и нанялся на голландское каперское судно «Кемпан» под вымышленным именем Роланда Инфортьюне (Несчастного). Своим проворством и сообразительностью он приглянулся боцману и вскоре был назначен на унтер-офицерскую должность. Но морская служба оказалась тяжелее, чем предполагал Тревогин. Попытавшись в феврале 1783 года бежать с корабля на шлюпке, он был подвергнут телесному наказанию, но всё же списан на берег. Тревогин решил отправиться во Францию, назвавшись Франсуа Лафудром, матросом «Кемпана».

В Париже Тревогин, убедившись, что «ещё в беднейшем состоянии находится, нежели в каком он был в России», обратился в российское посольство. Секретарю посольства он рассказал, что родился в Малороссии, был захвачен в степи черкесами, продан в рабство туркам, бежал, добрался до Голландии и там завербовался в матросы под французским именем, теперь же умоляет вернуть его в Россию. Посланник, князь И. С. Барятинский, которому передали историю Тревогина, распорядился поселить его в пансионе и выделил немного денег. Барятинский писал в Петербург:

«Тревогин… имеет несколько знаний и оказывает любопытство к большему приобретению оных».

Париж для Тревогина — прежде всего центр науки, просвещения; по сообщению Барятинского, молодой человек посетил парижские музеи и «хочет выучить все библиотеки королевства». Французы же характеризовали его как обладателя «редко встречающегося твёрдого духа», «великого просвещения умного человека, с которым можно о многом говорить».

Неизбывная бедность заставляла Ивана искать счастья весьма распространённым в то время способом — самозванчеством. «Наконец и вздумал, сделав себе платье и неизвестные знаки, каковы приличны знатным отличающимся людям, да под именем какого-нибудь князя или другого ехать куда-нибудь и принять службу», — объяснял он впоследствии. Барятинский подозревал, что Тревогин многое скрывает, и хотел поскорее отправить его на родину. Тогда, как писал известный советский историк Н. Я. Эйдельман, «отчаянный молодец решается: он сочиняет себе новую биографию, да какую! На карте мира отыскивается огромный и почти никому в ту пору не известный остров Борнео; на нём воображение, обогащённое чтением и мечтанием, легко создаёт могучее Борнейское или Голкондское царство».

Мистификация

«Двор Бастилии». (Ж.-О. Фрагонар, 1785)

В апреле 1783 года Тревогин заказал парижскому ювелиру Ж. Вальмону необычные гербы, медали и эмблемы, объявив себя «Иоанном Первым, природным принцем Иоанийским, царём и самодержцем Борнейским и прочая и прочая». Принц лишился голкондского престола «не войною и не врагами, но своими же подданными, злоумышленниками и льстецами». По сочинённой Тревогиным легенде, принц Иоанн побывал в турецком и алжирском плену, затем в России, а во Францию прибыл, чтобы собрать сторонников для возвращения трона. Для начала предприятия не хватало средств, поэтому авантюрист похитил несколько серебряных вещей, за что и был схвачен. Тревогин стал одним из последних арестантов в истории Бастилии, где его поместили в камеру № 2 башни Базиньер. Французская полиция считала задержанного членом международной шайки фальшивомонетчиков. Уже после первого допроса следователям показалось, будто в истории Тревогина, которая «в первом аспекте кажется вовсе баснословной», есть «нечто ещё и такое сокровенное, что подлинно заслуживает внимания». Особенно настораживало обстоятельство, отмеченное в донесении Барятинского от 19 мая: в разговоре с Вальмоном голкондский принц упоминал некоего «государя над казаками», который «вскоре будет в Париже» (вероятно, ювелир превратно понял рассказы Тревогина о Е. И. Пугачёве). Несмотря на все ухищрения самозванца, приглашённый полицией профессор-востоковед догадался, что родной язык арестованного — русский, а не вымышленный голкондский. Выяснился и источник, откуда «принц» почерпнул свои знания о Голконде и своём якобы отце Низале-эл-Мулуке, — книга Ж. де Ла Порта «Всемирный путешествователь». Среди бумаг авантюриста были найдены проекты утопического государства на острове Борнео, тексты голкондских законов, манифесты и наброски литературных произведений. Характерно написанное Тревогиным письмо к несуществующему брату-принцу:

«Благодарение Богу за то, что все мои дела идут с великим успехом. Мы заняли денег пятьсот тысяч гульденов, с помощью которых я нашёл двух инженеров, двух архитекторов, землемеров, пять офицеров с их солдатами, коих всех послал к назначенному месту, снабдив их с моей стороны инструкцией и планом города с крепостью, который я приказал делать не теряя времени под именем Иоания, приняв титул Короля Борнейского и купив там некоторую часть земли».

Жизнь после возвращения в Россию

24 мая 1783 года Тревогин как опасный государственный преступник был отправлен из Парижа в Россию в сопровождении тайного агента П. А. Обрескова. 27 мая они сели на корабль в Руане и 17 июня сошли на берег в Кронштадте. По пути «секретный арестант» объявил, что отказывается от Голкондского царства. В Петербурге расследованием дела самозванца занялся лично начальник Тайной экспедиции С. И. Шешковский (в дальнейшем — главный следователь по делу А. Н. Радищева). Тревогин был заточён в Петропавловскую крепость, где его содержали в отдельной камере, как и в Бастилии. Шешковский разослал запросы в Харьков и Воронеж, допросил сотрудников Академии и печатавшего «Парнасские ведомости» типографщика Х.-Ф. Клеена. Решение императрицы по делу Тревогина, вынесенное 16 августа 1783 года, гласило:

«… Как из существа дела довольно видеть можно, что оный Иван Тревогин все сии преступления совершил, впав по молодости своей, от развращённой ветрености и гнусной привычки, ко лжи, других же злодеяний от него не произошло, да и по допросам в Париже ничего не открылось, от тяжкого наказания Тревогина избавить, а для исправления извращённого его нрава и дабы он восчувствовал, сколь всякое бездельничество и сплетение вымышленных сказок ненавистны, посадить его на два года в смирительный дом, где иметь за ним наистрожайший присмотр».

После выхода из смирительного дома 13 ноября 1785 года Тревогин был отдан в солдаты в Тобольский гарнизонный батальон с указанием о «неослабном за ним присмотре». Отдельным распоряжением было предписано держать авантюриста подальше от российской границы. Перед отправкой из Петербурга с него взяли подписку о неразглашении дела.

Переведённый в 1786 году из Сибири в Пермь, солдат произвёл хорошее впечатление на генерал-губернатора Е. П. Кашкина и был назначен вначале переводчиком в наместническую канцелярию, а затем получил место учителя рисования в Пермском главном народном училище. С отъездом Кашкина из Перми в 1788 году положение Тревогина резко ухудшилось. Некоторое время он преподавал французский язык в частном пансионе пастора Геринга. В донесении пермского наместника И. Г. Колтовского от 30 марта 1789 года указывалось, что ссыльный «достаёт пропитание своими трудами». Последний год Тревогин на дому давал уроки дворянским и купеческим детям. В Перми он вёл уединённую жизнь, поэтому даже соседи не сразу узнали о его тяжёлой болезни.

2 марта 1790 года пермский генерал-губернатор А. А. Волков сообщил в Петербург генерал-прокурору Сената князю А. А. Вяземскому:

«Воинской команды солдат, малороссиянин Иван Тревогин, за поведением коего и за жизнью имея присмотр, Вас уведомляю, что сего марта 1-го дня от приключившейся ему болезни умер».

Похоронили Тревогина в «не обозначенном нигде месте». Городским властям было указано «озаботиться сравнением могилы сего машкерадного принца, поелику не явилась бы предметом слухов и суеверий опасных». Все бумаги ссыльного были опечатаны и доставлены в Тайную экспедицию.

Утопические идеи

Иван Тревогин не первым в России выступил с проектом социальной утопии. В XVIII веке ему предшествовали сочинения Ф. И. Дмитриева-Мамонова, В. А. Лёвшина, Н. А. Львова, М. М. Хераскова, Ф. А. Эмина. По словам Н. Я. Эйдельмана, на авантюриста повлияло множество «славных идей XVIII столетия», как европейских (культ просвещения, идея справедливого царства на далёких «неиспорченных» землях), так и традиционно российских (легенда о странствиях и чудесном избавлении «благородного принца»). Тем не менее, утопия Тревогина имеет сугубо книжный характер, что объясняется обстоятельствами того времени: «Екатерина II одним росчерком пера создала целую Российскую Академию, которая потом достойно послужила русской культуре. Простые же люди могли лишь в уме или на бумаге выстраивать грандиозные культурологические планы — они не имели средств их реализовать».

В творчестве мыслителя преобладали идеи радикального разрыва с существующим миропорядком. Рассуждая в работе «Область знаний» и примыкающих к ней проектах о необходимости усовершенствования общественных отношений, автор исключал возможность вмешательства со стороны дворянства. Им была изложена довольно стройная система представлений об идеальном государственном устройстве, «рациональная утопия». В трактатах Тревогина «сосуществуют несколько миров: реальный и литературный равно жестоки, тогда как утопический свет позволяет обрести почёт, уважение, власть».

В 1783 году в Бастилии двадцатидвухлетний философ написал большую часть своего сочинения о «царстве Голкондии». Основу этого царства, которое Тревогин размещал на Борнео, должен был составлять «Офир» или «Империя знаний» — универсальная академия, призванная собрать в одно место все науки и искусства «для приведения оных в совершенство и для просвещения народов». По оценкам современных исследователей, проект был не столько социально-политическим, сколько «софиократическим». В сущности, предполагалось создание государства, идеологией которого было бы Знание:

«Империя знаний сама по себе должна быть столь обширна, сколько кто может себе представить обширными все те науки, художества и ремёсла, изобретённые человеческими стараниями, которые касаются почти до всего света».

Мыслитель полагал, что обустройство просвещённой монархии следует начать с её столицы Иоании, которая должна стать большим и многолюдным городом: «Тщетно за оную приниматься для малого числа людей». Жители Иоании и всё население страны — «благосклонные, верные и доброжелательные подданные» — получают освобождение на десять лет от «всяких податей и государственных поборов», а прочие привилегии — «отныне и во веки веков».

Правитель области, избираемый на пять лет из числа членов Тайного совета, носит титул Аполлона. В его обязанности входит «вкоренять в интересах Пользы и Просвещения знания в человеческие сердца», «размножать и приращать сумму и сокровища учёной области», «ненавидеть злобу и неправду», переписываться с «представителями учёной области, находящимися в других странах» и с «публичными учёными собраниями», наконец, «поощрять подчинённых своих к трудам и учениям посредством награждений, также сохранять правосудие, избегать лихоимств и сему подобного и содержать своё правление в тишине и спокойствии, как доброму и благорассудительному человеку и патриоту принадлежит, дабы в короткое время могла счастливая Россия показать в свете осьмое чудо, которое откроет миру все сокрывающиеся в природе вещи».

Главным в деятельности правителя Тревогин считал обеспечение справедливости: «За вольность и обиду общественную и за закон не должен он никогда щадить своего войска, но оным защищать сии вещи до последней капли крови». Автор предъявлял высокие требования к личности монарха, жизнь которого должна быть «строгой, отягощённой заботами и трудами». В просвещённом государстве «престолы не наследственны, но возводятся на оные из членов те, которых чрезвычайный совет способными к правлению найдёт». Гарантируется сменяемость правителей всех рангов, включая царя («цари не могут быть много раз на царство помазанными»), а выдвижение на государственные посты, вплоть до высших, соответствует способностям и заслугам; если, например, царь найдёт «человека вернейшего и премудрейшего из всех своих подданных», то он может его предпочесть всем своим министрам.

В Империи знаний правление «есть по большей части демократическое, ибо дела принимаются и решаются общими советами». Исходя из таких свойств человеческого духа, как память, разум и воображение, Тревогин намечал в составе своей империи департаменты истории, философии и поэзии (или искусства вообще). Любопытно, что главный Храм знаний мыслитель располагал не на Борнео, а в родном Харькове.

Тревогин подробно разработал вопросы организации научных и учебных учреждений, особо оговаривая автономное положение науки:

«Учёная область к тем делам, которые не к знаниям принадлежат, как то войска, дворяне и сему подобное, никакого дела иметь не должна».

Наука становилась важнейшим средством и гарантом гармонизации общественных отношений: «Офирский кавалер не что иное есть, как только учёная особа, вступившая в Офир для службы из одного только к человеческому роду усердия и любви».

Вступать в Офир могли лица, имевшие определённые заслуги в сфере наук и искусств, без различия пола и возраста. Члены Офира освобождались от налогов и штрафов и получали право путешествовать по всему свету за счёт организации. Были детально разработаны церемониал, форма одежды должностных лиц и иерархическая система научных званий: генерал-профессора (гроссмейстеры), обер-профессора, просто профессора и т. д. Тревогин составил даже текст клятвы, которую должны были приносить вступающие в Храм знаний:

«… Вступаю в офирскую службу по вольному хотению и любви ко всему человеческому роду, дабы разумом моим подать ему полезный совет, трудами же облегчить его работу, а попечением моим произвесть общую тишину и благополучие во всём мире».

В духовной жизни Империи знаний ведущее место занимали секуляризированные институты: Храм натуры и Храм дружества. Правда и Мудрость нераздельны у Тревогина с Природой. В начале литературного наброска «Отступник от веры» он обращался к ним: «Повелите, научите и откройте, как петь мне». Французские исследователи Л. Геллер и М. Нике отмечают, что Тревогин «был, пожалуй, первым в русской литературе изобретателем утопического языка». Идеал мыслителя можно определить как характерную для века Просвещения «лингвистическую мечту», путь которой «пересекается с путём „ретро-перспективной“ утопии русскости (или славянства)».

Некоторые черты проектов Тревогина позволяют предположить, что ему было близко масонское учение. Название «Иоания» заставляет вспомнить об «иоанновских степенях» масонской инициации (возможна и связь со средневековой легендой о царстве пресвитера Иоанна), внутреннее же устройство «Империи знаний» похоже на структуру ложи. Само слово «Офир» (страна, откуда привозил золото ветхозаветный царь Соломон; родина Хирама, построившего Иерусалимский храм) — одно из традиционных самоназваний масонства. По мнению Л. Геллера и М. Нике, в сочинениях самоучки Тревогина находит подтверждение тезис о «первостепенной формирующей роли масонских, мартинистских, розенкрейцерских доктрин в русской культуре второй половины XVIII — начала XIX веков».

Автобиографическое наследие

Основные материалы о Тревогине собраны в его следственном деле, находящемся в РГАДА (фонд 7, дело 2631 «О малороссиянине Иване Тревогине, распускавшем о себе в Париже нелепые слухи и за то отданном в солдаты. При том бумаги его, из которых видно, что он хотел основать царство на острове Борнео»). Значение этого историко-бытового документа незаурядно: биография писателя переплетается здесь с художественным творчеством. В произведениях Тревогина идеи французских энциклопедистов соединены с отрывочными сведениями из путевых дневников великих мореплавателей Дж. Кука и Л.-А. де Бугенвиля. Сохранились две написанные по требованию следователей автобиографии Тревогина: первая (на французском языке) создана в Бастилии, вторая — в Петропавловской крепости. Во «французской версии» действительные события из жизни автора становятся канвой для авантюрной повести о злоключениях Голкондского принца. Вторая автобиография, повествование в которой ведётся от третьего лица, представляет собой подробную и достаточно достоверную хронику жизни Тревогина. Это произведение считается одной из первых русских автобиографических повестей. Описывая свою жизнь, юноша порой не мог сдержать слёз, и они чернильными пятнами расплывались на бумаге. Тревогин обвёл их кружочками и приписал на полях: «Се слёзы мои».

В тюрьме «принц Иоанийский» начал писать и стихи. Вот одни из немногих сохранившихся строчек:

«Пою гониму жизнь несчастного Тревоги,
Который, проходя судьбы своей пороги,
Неоднократно был бедами окружен,
В темницу брошен и чуть жизни не лишен…»

Тревогин сетовал на одиночество и тюремные лишения:

«О стены, коими я ныне окружен,
В неволе коих средь жизнь кончить осужден,
Расторгнитесь и на меня падите,
Скончайте жизнь, в прах тело разметите
И от меня закройте дневный луч,
И погребите мя среди закрытых туч,
Да б мать и братья бы мои не вспоминали,
Что небеса в родню меня им дали».

Своё несогласие с сословным неравенством поэт выразил в автобиографическом «Путешествии Роланда Бессчастного»:

«О люты варвары! О аспиды презлобны!
К чему Творец вам дал названья благородны?
Скажите: для чего вас почестьми почтил
И власть над бедными вручил?»

Не изданный до сих пор корпус сочинений Тревогина даёт исследователям уникальный материал для изучения автобиографических практик XVIII столетия. За несколько месяцев пребывания в Париже авантюрист сумел написать ряд утопических проектов и литературных произведений. Все эти сочинения вышли из-под пера чрезвычайно одарённого автора и представляют собой блестящие образцы художественной прозы. По наблюдению известного российского литературоведа А. Л. Топоркова, «дополнительную привлекательность придают им сложные взаимоотношения между „правдой“ и „вымыслом“, бытовым поведением и литературным творчеством».

В художественной культуре

  • Приключениям Тревогина посвящена «романтическая повесть» Дмитрия Демина и Евгении Кузнецовой «Подлинная история Ивана Тревогина, таинственного узника Бастилии» (1997), проиллюстрированная Юрием Николаевым. Однако следует признать, что за двести с лишним лет авантюра принца Голкондского была почти забыта, не получив значительного отражения в произведениях искусства.

«Иван Тревогин (сама фамилия несёт в себе мистическое предзнаменование) издаёт законы и сочиняет язык, вынашивая проекты создания государства на острове Борнео… Казалось бы, голые факты, достоверная информация, неопровержимая логика судьбы, а какая-то едва уловимая печаль длинным тусклым лучом выхватывает эту фигуру из мрака времён… Романисты, сценаристы, где вы?»

Комментарии

Литература

  • Алебастров Игорь. Жан — принц Голкондский, король Борнео // Чудеса и приключения. — 2001. — № 8. — С. 46—48.
  • Алебастров Игорь. Узники Бастилии // Уральский следопыт. — 1982. — № 9. — С. 74—76.
  • Артемьева Т. В. От славного прошлого к светлому будущему: философия истории и утопия в России эпохи Просвещения. — СПб.: Алетейя, 2005. — 496 с. — ISBN 5-89329-725-3.
  • Геллер Леонид, Нике Мишель. Утопия в России / Пер. с фр. — СПб.: Гиперион, 2003. — 312 с. — ISBN 5-89332-086-7.
  • Дмитриева Е. Е., Топорков А. Л. Авантюрная автобиография И. И. Тревогина // Памятники культуры: новые открытия. Ежегодник. 1990 / гл. ред. Д. С. Лихачёв. — М.: Кругъ, 1992. — С. 49—75. — ISBN 5-7396-0007-3.
  • Егоров Б. Ф. Российские утопии: исторический путеводитель. — СПб.: Искусство-СПБ, 2007. — 415 с. — ISBN 5-210-01467-3.
  • Клибанов А. И. Народная социальная утопия в России: период феодализма. — М.: Наука, 1977. — 334 с.
  • Коган Л. М. Идеи равенства и социальный утопизм в русском народном вольнодумстве второй половины XVIII в. // Русская мысль в век Просвещения / отв. ред. А. Д. Сухов, Н. Ф. Уткина. — М.: Наука, 1991. — С. 265—277. — ISBN 5-02-008074-8.
  • Краснопёров Д. А. Литературная память Перми: краеведческие заметки. — Пермь: МУК ОМБ Центр. гор. б-ка им. А.С.Пушкина (Дом Смышляева), 2010. — 195 с.
  • Курмачёва М. Д. Крепостная интеллигенция России (вторая половина XVIII — начало XIX вв.). — М.: Наука, 1983. — 352 с.
  • Курукин И. В., Никулина Е. А. Повседневная жизнь тайной канцелярии XVIII в. — М.: Молодая гвардия, 2008. — 672 с. — ISBN 978-5-235-03140-1.
  • Макеев Сергей. Королевич из Голконды: удивительная жизнь скромного российского обывателя Ивана Ивановича Тревогина // Совершенно секретно. — 2008. — № 11 (234).
  • Н. Л. (Лисовский Н. М.). «Парнасские ведомости» (редкое периодическое издание прошлого столетия) // Библиограф. — 1885. — № 5.
  • Светлов Л. Б. Неизвестный литератор XVIII в. Иван Тревогин и его утопические проекты // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. — 1961. — Т. XX, вып. 4. — С. 326—331.
  • Светлов Л. Б. Исчезнувший журнал // Литературная Россия. — 1966. — № 51.
  • Старцев А. И. Иван Тревогин — издатель «Парнасских ведомостей» // Новый мир. — 1958. — № 9. — С. 278—284.
  • Строев А. Ф. Те, кто поправляет Фортуну: авантюристы Просвещения. — М.: НЛО, 1998. — 400 с. — (Научное приложение. Вып. XIV). — ISBN 5-86793-036-X.
  • Топорков А. Л. История Ивана Тревоги // Археография и источниковедение Сибири. Т. 13. Публицистика и исторические сочинения периода феодализма / отв. ред. Е. К. Ромодановская. — Новосибирск: Наука, 1989. — С. 246—275. — ISBN 5-02-029008-4
  • Топорков А. Л. Тревогин // Словарь русских писателей XVIII в. Вып. 3 / отв. ред. А. М. Панченко. — СПб.: Наука, 2010. — С. 254—255. — ISBN 5-02-027971-4.
  • Эйдельман Н. Я. Мгновенье славы настаёт. — Л.: Лениздат, 1989. — 304 с. — ISBN 5-289-00264-2.

Ссылки

The contents of this page are sourced from Wikipedia article. The contents are available under the CC BY-SA 4.0 license.
Lists
Ivan Trevogin is in following lists
comments so far.
Comments
From our partners
Sponsored
Credits
References and sources
Ivan Trevogin
arrow-left arrow-right instagram whatsapp myspace quora soundcloud spotify tumblr vk website youtube pandora tunein iheart itunes